Толщина и тонщина: как относиться к появлению новых слов в русском языке
. Поговорили с лингвистом о трансформациях, в том числе под влиянием Китая
Максим Кронгауз
В последнее время русский язык активно пополняется новыми словами, в том числе китайскими и их производными. Интеграции способствует, в частности, активное присутствие различных компаний и брендов родом из Поднебесной, из-за чего общество условно разделилось на два лагеря. Одни считают, что язык нужно беречь, сохранять его аутентичность. Другие — что он не исторический артефакт, а скорее живая субстанция, которая вполне естественно может реагировать на новые тренды. Что думают на этот счет профессиональные лингвисты?
Мы задали несколько вопросов о подобных изменениях известному российскому лингвисту, доктору филологических наук Максиму Анисимовичу Кронгаузу.
Максим Анисимович, русский язык регулярно пополняется за счет англицизмов и прочих слов, пришедших из других языков. Как вы считаете, адаптивность русского языка к новой лексике — это уже нормальная, привычная практика или своего рода удар по языку?
Это, безусловно, полезное свойство русского языка. Ведь что такое язык — это средство нашей коммуникации. Мир вокруг нас активно меняется — значит, и язык тоже должен меняться соответственно, иначе он не сможет выполнять свою основную задачу. Такая настройка на новую среду происходит независимо от наших желаний (и отдельное спасибо за это интернету), поэтому сопротивляться такому процессу бессмысленно.
Заимствования на самом деле необходимы — например, когда языку требуется обозначить какой-то новый предмет или явление, только появившиеся в глобальном мире. Конечно, основной объем заимствований поступает у нас из английского как международного. Вот так с началом пандемии появилось слово «ковид», восходящее к английскому COronaVIrus Disease.
Русский отлично приспособлен для такого пополнения. Он умеет не просто «импортировать» слова один в один, но и обрабатывать за счет таких прекрасных средств, как приставки и суффиксы. Например, в академический словарь недавно включили такое слово, как «океюшки». Ни один иностранец его не поймет, хотя английская основа у этого слова просто популярна во всем мире, состоит всего из двух букв и легко усваивается любыми носителями. Но «океюшки» оказывается гибридным — и заимствованным, и русским одновременно.
Часть новых (и не совсем понятных) слов приходит к нам с подачи китайских компаний. Наверняка у вас целая коллекция таких?
Не могу сказать, что коллекция, но есть свежий пример. Например, бренд Tecno обратился ко мне с оценкой придуманного им слова «тонщина». Они хотят использовать его в своих коммуникациях. Но не думаю, что есть смысл рассматривать его с серьезным лицом под лингвистическим микроскопом. Важно, что прием интересный, креативный и действительно привлекает внимание. Чем-то напоминает мне детскую песню-поздравлялку про каравай.
Как на наши именины
Испекли мы каравай
Вот такой вышины,
Вот такой нижины,
Вот такой ширины,
Вот такой ужины.
Строго говоря, в русском не было никакой «нижины» и «ужины», но слова отлично вливаются в контекст и хорошо запоминаются. И мне особенно приятно, что наши китайские коллеги фактически смоделировали именно русское слово — не стали адаптировать что-то из китайского или английского языка, хотя в русском оно должно было бы получиться немного другим. Но здесь важна своеобразная рифма с «толщиной», как, например, в «Каравае» «нижины» с «вышиной».
Насколько вообще распространена ситуация, что технологические (и любые другие) компании меняют языковые нормы и придумывают слова, которых ранее в языке не существовало? Оправдан ли такой серьезный шаг, не вызывает ли это критики со стороны лингвистического сообщества?
Насильно впихнуть в язык что-то инородное все равно не получится. Само собой оно не приживется. Но иногда приживается даже то, что мы и не собирались интегрировать. Например, копировальные аппараты у нас давно называют ксероксами. Хотя на самом деле Xerox — это лишь один из брендов такой техники. Кстати, сам бренд долго возмущался и даже судился с теми, кто называет аппараты других производителей ксероксами.
Аналогично и с внедорожниками — мы часто называем их джипами, но хотя формально так именоваться могут только автомобили бренда Jeep.
Тут даже неважно, как относятся лингвисты: еще раз повторю, язык развивается вне зависимости от нашего отношения к тем или иным изменениям. И это нормально.
Наверняка и иностранные языки что-то заимствовали у русского. Есть какие-то примеры?
Ну, я бы не сказал, что это явление массовое, но примеры есть. Все-таки русский знает гораздо меньше людей, чем английский. Но вот наше слово «спутник» после запуска одноименного космического аппарата подхватили на многих языках. А во французском с нашей подачи появилось слово «лё малосоль», отсылающее к малосольным огурцам.
Как вы считаете, у таких искусственно привнесенных слов есть вероятность стать общеупотребительными?
Скажем так, примеры, когда искусственные или сленговые слова попадают в литературный язык, довольно редки. Но это не мешает им становиться популярными. Ведь есть определенные группы, аудитории людей, которые активно пользуются сленгом и отлично друг друга понимают. А еще есть культура мемов, и она тоже может сделать любое слово популярным. Кстати, если говорить про «тонщину», можно вспомнить «маленькость» из мемов с котами и собачками. Там оно подчеркивало размер питомцев, и «тонщина» подчеркивает небольшую величину одного из параметров гаджета.
На ваш взгляд, насколько использование таких слов допустимо в официальных коммуникациях? Например, если Tecno укажет «тонщину» на официальном сайте, будет ли это воспринято аудиторией как ошибка, или все же пользователи поймут игру слов?
Я не думаю, что внедрение «тонщины» этим брендом имеет какие-то серьезные амбиции применительно к языку. Это просто интересный маркетинговый ход, который может подчеркнуть определенные достоинства гаджетов бренда для потенциальных покупателей. Ведь в маркетинге приходится искать разные способы привлечения внимания: например, тот же креативный дизайн корпуса тоже преследует эту цель.
Еще несколько лет назад китайские компании заходили на российский рынок порой с нечитаемыми названиями и непонятными терминами (например, автомобильные марки Baojun или Kaiyi), а сейчас они стараются адаптироваться к русской культуре и языку пользователя, тем самым пытаясь вести диалог с российской аудиторией. Свидетельствует ли это о том, что Tecno и другие, например, китайские бренды сегодня заинтересованы в локализации и интеграции в России?
Китайцы в плане адаптации вообще большие молодцы. С точки зрения лексики, фонетики и письменности азиатские языки, конечно, очень отличаются от европейских. Именно поэтому, например, китайские студенты, которые общаются с россиянами, берут себе второе имя — более понятное для нас. Например, китаец в России вполне может представиться как Ваня, хотя его оригинальное имя с этим не имеет ничего общего. Зато иностранным коллегам будет проще с ним общаться, а к своему новому имени можно и привыкнуть.
Я думаю, что попытка естественным образом интегрироваться в другую культуру — это хороший знак, подтверждающий серьезность намерений. Будь то конкретный человек или целая компания (как та же Tecno), они не станут ничего изобретать, если не настроены всерьез и надолго строить коммуникацию с определенной страной и народом. Так что «тонщина», как и русские имена, — своего рода реверанс и приобщение к нашему с вами родному языку, что со стороны китайских коллег можно только приветствовать.
